Последние ритуалы - Страница 94

— Кто был куратором проекта? — спросила Тора.

— Кажется, Торбьёрн Оулафссон. Могу проверить, если хотите. — Гуннар показал на экран компьютера на своем столе.

Тора отклонила предложение.

— В этом нет необходимости. Нас вполне удовлетворит, если вы расскажете нам, что произошло. Да и время поджимает.

Гуннар посмотрел на часы.

— Меня тоже — надо передать письмо Марии. — По лицу профессора читалось, что миссия для него крайне неприятна. — Они решили составить каталог всех документов и писем, касающихся епископа Бриньольва Свейнссона. Работали в главном архиве Рейкьявика, потом в отделе рукописей национальной библиотеки, наконец, в национальном архиве. И тут эта Бриет приходит и радостно заявляет, что обнаружила в архиве пропажу одного важного письма.

— Разве нельзя такое представить? — спросила Тора и взглянула на рваное письмо на столе. — Я хочу сказать, такое случается.

— Да, такое вполне может быть, но в данном случае произошла техническая ошибка, а она поспешила обвинить в воровстве конкретного человека, который априори выше подозрений.

— Кого? — спросила Тора.

— Вашего покорного слугу, — сказал декан и сердито замолчал. Он смотрел на них открыто, но что-то в этих глазах заставляло сомневаться в его искренности.

Тора в упор взглянула на него.

— Простите, что спрашиваю, но почему она обвинила именно вас?

— Я уже сказал: произошла техническая ошибка. По регистрационным записям выходило, что последний, кто работал с этим письмом, был я, но это заведомый абсурд. Я специалист по заселению Исландии, у меня не было нужды интересоваться Бриньольвом Свейнссоном. Я тут же подумал, что или некто воспользовался моим именем, или сотрудники архива, что действительно бывает, перепутали регистрационные номера. Самое неприятное, что эта девица попыталась меня шантажировать. Она так и заявила, что будет молчать, если я протяну ей руку помощи, как она «изящно» выразилась, в успешном завершении ее учебы. Я встретился с Гаральдом, мы поговорили, и он пообещал ее образумить. Кроме того, я немедленно связался с руководством национального архива и потребовал тщательного расследования. Впрочем, они ничего не смогли выяснить, поскольку этот документ если и пропал, то давно, лет десять назад или около того. В конце концов они решили, что, вероятней всего, письмо заархивировали вместе с каким-нибудь другим документом, близким ему по теме. Надеюсь, со временем оно обнаружится. На этом все. У Бриет хватило здравого смысла больше не напоминать мне об этом.

— А что все-таки это было за письмо? — спросила Тора. — Я имею в виду его содержание?

— Оно датировано 1702 годом, написано одним из священников Скаульхольта и адресовано Арне Магнуссону. В нем содержится ответ на вопрос, что случилось с коллекцией иностранных рукописей, принадлежащей Бриньольву Свейнссону, который скончался в 1675 году. Это давно изученное письмо, которое, несомненно, до сих пор находится в архиве. Так что не из-за чего было шум поднимать.

— И это все? — наседала Тора. — Говорится ли в нем, например, о спрятанных манускриптах или попытках похитить их из Скаульхольта?

Гуннар изучал ее лицо.

— Вы спрашиваете так, будто знаете ответ.

— Что вы имеете в виду?! — воскликнула Тора. — Я знаю о письме ровно столько, сколько вы мне сейчас рассказали… — Ее глаза снова и снова возвращались к галстучной булавке Гуннара. Почему же, черт возьми, она ее так беспокоит? И куда клонит декан?

— Тогда вы поразительно догадливы, — холодно сказал Гуннар. Похоже, он думал, что они с Маттиасом знают о письме гораздо больше. — Мы, конечно, можем продолжать говорить обиняками, если желаете. Действительно, в письме содержится загадочный пассаж, что все наиболее ценное из коллекции Бриньольва Свейнссона надежно укрыто от глаз датчан и хранится около древнего креста. Полагают, что это отсылка к святому кресту церкви в Кадданесе. Его убрали во времена Реформации, когда места для богослужений очищали от предметов культа.

— Для человека, который в глаза не видел письма, вы знаете о нем чрезвычайно много, — впервые за все время вмешался Маттиас.

— Надо же мне было выяснить, в каком преступлении обвинила своего профессора студентка. Разумеется, я ознакомился с его содержанием, — огрызнулся Гуннар. — Это несложно, сведения о нем содержатся во множестве научных докладов.

Тора все глядела на его галстук будто в трансе. Булавка была необычной, неровная по форме и, вероятно, серебряная.

— Откуда у вас эта галстучная булавка? — неожиданно спросила она.

Гуннар и Маттиас ошарашенно на нее посмотрели. Декан схватился за галстук, уставился на булавку, потом перевел взгляд на Тору.

— Должен признаться, я не понимаю, какое направление принимает наш разговор. Но поскольку вы так интересуетесь, то это подарок на пятидесятилетие. — Он поднялся из-за стола. — Пожалуй, нам нет смысла беседовать дальше — я не настроен обсуждать свой внешний вид. Мне предстоит неприятная встреча с директором института рукописей, и я не могу больше заставлять ее ждать, тратя время на подобную чепуху. Желаю вам всего наилучшего в окончании расследования и советую сосредоточиться на настоящем, поскольку прошлое не имеет никакого отношения к убийству Гаральда, — заявил декан и проводил их до двери.

Глава 33

В факультетском вестибюле Маттиас пристально посмотрел на Тору.

— Ну вы даете, фрау Гудмундс…

— Ты заметил его булавку? — перебила Тора. — У нее серебряная основа, и на ней серебряный меч поперек галстука. Ты обратил внимание?